16.07.2009 в 22:04
Никаких указаний по поводу рейтинга нет, поэтому автор написал, как написалось...
Присутствует только "обсуждение робота", "собирание" лишь упомянуто.
Как живые вышли, блин
- Эй, Шоичи, как ты думаешь, если использовать те новые детали, мы сможем улучшить нынешние показатели?
- Спаннер… Да, но тогда нужно будет изменить программу.
- Я пришел к тому же выводу. А какую по-твоему стоит использовать? Шестую или восьмую? Шоичи?
- Спаннер, я… Давай я… потом отвечу.
- Почему? Вопрос же легкий. Я бы взял восьмую, но мне интересно твое мнение. Ты же у нас гений и должен отвечать на такие глупые вопросы мгновенно и в любой ситуации…
- Тебе так нравится надо мной издеваться?
- Я не издеваюсь.
- Тогда ты банально сволочь.
Шоичи поморщился, но наклонил голову, требовательно подставляя шею под губы Спаннера. Блондин послушно поцеловал его, оставляя не бледной коже следы укусов, лениво провел языком по острой ключице.
Шоичи отвернулся.
История с леденцами повторялась.
Когда-то давно Спаннер объяснил свою поистине пугающую страсть к этому лакомству тем, что сладкое стимулирует работу мозга. Почему именно леденцы, он пояснять не стал, ввиду бесполезности подобной информации.
Причину того, что происходило в данный момент – и уже не в первый раз – Шоичи мог придумать только одну. Точно такую же. Стимуляция работы мозга. У всех гениев есть свои причуды. У Спаннера они оказались такими.
Ирие судорожно вздохнул и выгнулся, царапая пальцами деревянную, во многих местах прожженную столешницу, когда Спаннер в очередной раз до конца вошел в него, потянувшись к лежащему на другом конце стола чертежу.
- Шоичи, ты ручку не видел?
- Судя по… ощущениям… я на… на ней лежу…
- А, спасибо.
Спаннер провел ладонью по спине Шоичи, перебирая пальцами позвонки и снова заставляя его болезненно выгибаться. Нашарив ручку, техник прервал это столь интересное – для Ирие – занятие, и начал что-то быстро дописывать поверх линий чертежа.
- Не забудь про… а-а-а… одиннадцатый пункт…
- Ммм, точно.
- Эй, Спаннер, а тебе не кажется, что писать программы подобным образом – как-то странно?
Голос парня предательски срывался, паузы между словами превращались в стоны.
- Нет. Лучше бы на мой вопрос ответил.
Спокойствие блондина уничтожало Шоичи морально. Тихие редкие стоны-вздохи, хриплое дыхание и чуть дрожащие руки – не в счет. Словно это не под ним мечется и задыхается его «напарник» – прямо на заваленном схемами и деталями столе. Спаннер быстро покрывал чертеж кривыми строчками, пока пальцы его свободной руки скользнули вниз по груди и животу Шоичи, обхватили его напряженный член и начали резко, рвано двигаться.
Ирие всхлипнул. Он уже понял, что в ближайшее время ничего никому ни на что не ответит. Поймав техника за ворот рубашки, Шоичи притянул его к себе и требовательно поцеловал, обхватывая любовника ногами. Он был даже рад тому, что Спаннер так и не снял очки. Они мешали, но скрывали от Ирие глаза блондина. Шоичи был почти уверен в том, что даже сейчас – отвечая на его поцелуи, прижимая его к деревянной поверхности стола – Спаннер скашивает глаза и скользит взглядом по недописанным строчкам.
Но на блондине защитные очки, и Шоичи ничего не видит. А раз он не видит, то ничего и нет. Детская логика.
Ирие ведь тоже гений, у него тоже есть маленькие слабости.
А потом им нового робота собирать придется. Ничего страшного, но у Спаннера были свои взгляды на то, как еще можно использовать некоторые из подвернувшихся под руку деталей.
Губы Спаннера не отличались по вкусу от его леденцов.
- Шоичи.
Хрипло, обжигая дыханием кожу. Наращивая темп. Ирие почти до крови закусил губу, чтобы не застонать в полный голос – вероятность того, что их может кто-нибудь услышать, оставалась всегда. Настойчивые пальцы и губы блондина превращали такое понятие, как «самоконтроль» в бессмысленный набор букв.
- Шоичи…
Они кончили почти одновременно. Два коротких поцелуя в шею, и Спаннер отстранился. Достал из кармана леденец. Развернул обертку. Шоичи сел и, раскопав в ближайшей горе бумаг свои очки, устало-привычным жестом вернул их на переносицу. Так же устало-привычно взъерошил и без того растрепанные волосы. Дыхание никак не желало восстанавливаться.
- Все-таки подумай над моим вопросом. И я оставил там кое-какие комментарии… Посмотри.
- Да.
- До завтра.
Спаннер хрустнул леденцом и направился к выходу. Он уже взялся за ручку двери, когда его догнал вопрос Ирие.
- Эй, Спаннер… Мне теоретически интересно. А с кем еще ты пишешь программы?
Не ревность. Любопытство – врожденная черта гениев.
Просто один леденец не может ревновать к другому. Нет морального права.
Спаннер даже оборачиваться не стал. Просто замер, как-то неестественно ссутулившись – даже сильнее, чем обычно.
- Дурак.
- Это еще почему?
- Потому что больше ни с кем. Никогда, к слову.
И вышел.
Шоичи посмотрел на закрывшуюся дверь и понял, что в последней программе под кодовым названием «о взаимоотношениях» он где-то ошибся. Серьезно.
URL комментарияПрисутствует только "обсуждение робота", "собирание" лишь упомянуто.
Как живые вышли, блин
- Эй, Шоичи, как ты думаешь, если использовать те новые детали, мы сможем улучшить нынешние показатели?
- Спаннер… Да, но тогда нужно будет изменить программу.
- Я пришел к тому же выводу. А какую по-твоему стоит использовать? Шестую или восьмую? Шоичи?
- Спаннер, я… Давай я… потом отвечу.
- Почему? Вопрос же легкий. Я бы взял восьмую, но мне интересно твое мнение. Ты же у нас гений и должен отвечать на такие глупые вопросы мгновенно и в любой ситуации…
- Тебе так нравится надо мной издеваться?
- Я не издеваюсь.
- Тогда ты банально сволочь.
Шоичи поморщился, но наклонил голову, требовательно подставляя шею под губы Спаннера. Блондин послушно поцеловал его, оставляя не бледной коже следы укусов, лениво провел языком по острой ключице.
Шоичи отвернулся.
История с леденцами повторялась.
Когда-то давно Спаннер объяснил свою поистине пугающую страсть к этому лакомству тем, что сладкое стимулирует работу мозга. Почему именно леденцы, он пояснять не стал, ввиду бесполезности подобной информации.
Причину того, что происходило в данный момент – и уже не в первый раз – Шоичи мог придумать только одну. Точно такую же. Стимуляция работы мозга. У всех гениев есть свои причуды. У Спаннера они оказались такими.
Ирие судорожно вздохнул и выгнулся, царапая пальцами деревянную, во многих местах прожженную столешницу, когда Спаннер в очередной раз до конца вошел в него, потянувшись к лежащему на другом конце стола чертежу.
- Шоичи, ты ручку не видел?
- Судя по… ощущениям… я на… на ней лежу…
- А, спасибо.
Спаннер провел ладонью по спине Шоичи, перебирая пальцами позвонки и снова заставляя его болезненно выгибаться. Нашарив ручку, техник прервал это столь интересное – для Ирие – занятие, и начал что-то быстро дописывать поверх линий чертежа.
- Не забудь про… а-а-а… одиннадцатый пункт…
- Ммм, точно.
- Эй, Спаннер, а тебе не кажется, что писать программы подобным образом – как-то странно?
Голос парня предательски срывался, паузы между словами превращались в стоны.
- Нет. Лучше бы на мой вопрос ответил.
Спокойствие блондина уничтожало Шоичи морально. Тихие редкие стоны-вздохи, хриплое дыхание и чуть дрожащие руки – не в счет. Словно это не под ним мечется и задыхается его «напарник» – прямо на заваленном схемами и деталями столе. Спаннер быстро покрывал чертеж кривыми строчками, пока пальцы его свободной руки скользнули вниз по груди и животу Шоичи, обхватили его напряженный член и начали резко, рвано двигаться.
Ирие всхлипнул. Он уже понял, что в ближайшее время ничего никому ни на что не ответит. Поймав техника за ворот рубашки, Шоичи притянул его к себе и требовательно поцеловал, обхватывая любовника ногами. Он был даже рад тому, что Спаннер так и не снял очки. Они мешали, но скрывали от Ирие глаза блондина. Шоичи был почти уверен в том, что даже сейчас – отвечая на его поцелуи, прижимая его к деревянной поверхности стола – Спаннер скашивает глаза и скользит взглядом по недописанным строчкам.
Но на блондине защитные очки, и Шоичи ничего не видит. А раз он не видит, то ничего и нет. Детская логика.
Ирие ведь тоже гений, у него тоже есть маленькие слабости.
А потом им нового робота собирать придется. Ничего страшного, но у Спаннера были свои взгляды на то, как еще можно использовать некоторые из подвернувшихся под руку деталей.
Губы Спаннера не отличались по вкусу от его леденцов.
- Шоичи.
Хрипло, обжигая дыханием кожу. Наращивая темп. Ирие почти до крови закусил губу, чтобы не застонать в полный голос – вероятность того, что их может кто-нибудь услышать, оставалась всегда. Настойчивые пальцы и губы блондина превращали такое понятие, как «самоконтроль» в бессмысленный набор букв.
- Шоичи…
Они кончили почти одновременно. Два коротких поцелуя в шею, и Спаннер отстранился. Достал из кармана леденец. Развернул обертку. Шоичи сел и, раскопав в ближайшей горе бумаг свои очки, устало-привычным жестом вернул их на переносицу. Так же устало-привычно взъерошил и без того растрепанные волосы. Дыхание никак не желало восстанавливаться.
- Все-таки подумай над моим вопросом. И я оставил там кое-какие комментарии… Посмотри.
- Да.
- До завтра.
Спаннер хрустнул леденцом и направился к выходу. Он уже взялся за ручку двери, когда его догнал вопрос Ирие.
- Эй, Спаннер… Мне теоретически интересно. А с кем еще ты пишешь программы?
Не ревность. Любопытство – врожденная черта гениев.
Просто один леденец не может ревновать к другому. Нет морального права.
Спаннер даже оборачиваться не стал. Просто замер, как-то неестественно ссутулившись – даже сильнее, чем обычно.
- Дурак.
- Это еще почему?
- Потому что больше ни с кем. Никогда, к слову.
И вышел.
Шоичи посмотрел на закрывшуюся дверь и понял, что в последней программе под кодовым названием «о взаимоотношениях» он где-то ошибся. Серьезно.