Первая ласточка для С_э_т
Скорее чувственное, чем прочувственное, смысл имеется , не очень чтоб маленькое. И – тадааам! – все же НЦа) Читай и не пинай меня сильно)))
Маюри/Ишида, "Новые привычки", NC-17.
Букфы
-Я дома!- привычно было вот так кричать в кажущуюся пустоту коридора. В начале просто для того, чтобы услышать свой голос. Раньше на него отвечал топот мягких лап и чуть слышное мяуканье- у юного Квинси был кот. А теперь все изменилось: лап слышно не было, а смуглый мужчина, появившийся в проходе, на кота походил разве что цветом глаз. И, уж точно, ни у одного представителя вышеназванных существ не нашлось бы такого маньяческого выражения лица...
Урюу усмехнулся своим мыслям и снял куртку.
-Во мне есть что-то смешное?- полуворчливо-полуугрожающе буркнул мужчина.
-Нет, ничуть- Ишида засмотрелся на красивое тело со змеящимися по плечу и шее шрамами, теряющимися где-то в широком вороте домашнего свитера. Так и просилось проследить этот путь ладонями, а потом...
-У тебя взгляд как у слабоумного,- закатил глаза объект внимания юноши и ушел вглубь квартиры.
Ишида улыбнулся, покачав головой.
Эти брошенные вскользь упреки тоже стали привычкой, и без них как будто чего-то недоставало.
Повесив куртку и разувшись, Урюу зашел в прихожую. Еще одно отличие от обыкновенного образа жизни - теперь, чтобы пройти к креслу или любому другому предмету мебели, необходимо было отпинать... в смысле, осторожно переложить в сторону кипу книг, неизвестные приборы, листы с расчетами, подозрительно выглядящие схемы и стеклянные колбы...
Сделав все необходимое, Квинси опустился на диван и расслабленно прикрыл глаза, глядя на сидящего уже за столом шинигами. Тот, в свою очередь, на юношу ни малейшего внимания не обращал, полностью уйдя в свою работу и - можно было даже не сомневаться - сосредоточенно выводил на бумаге новые формулы, вычерчивал таблицы, записывал длинные выводы.
Урюу вспомнил их первую встречу, свой яростный гнев и жажду мести. А ведь тогда он чуть было не убил Маюри, и даже жалел, что не сделал этого. А если бы...
А если бы- не было бы сейчас терпкого, острого чувства, бьющегося в унисон с лихорадочными ударами сердца, того первого, внезапного сполоха страсти, осознания, словно скальпелем, взрезающим туго натянутую кожу, ударившего в голову, но быстро ушедшего и оставившего только чистое понимание происходящего. Если бы этого не было, Урюу просто сошел бы с ума…
Ишида соскользнул с кровати и тихими шагами подошел к Маюри. Он прекрасно знал, что мешать тому во время работы равносильно самоубийству, но не мог с собой ничего поделать - недавние мысли не давали покоя, нужно было прикоснуться, потрогать... Легко пробежав по шее тонкими пальцами, Урюу перевел руки на грудь шинигами и прижался своей щекой к его, ощутив легкие уколы щетины. Маюри немного дернул плечами, но возражать не стал. Ишида, ободренный такой реакцией, двинулся ладонями дальше, чуть сжимая пальцы, уже оказавшиеся под свитером. Скосив взгляд, он успел заметить, как в самых краешках губ шинигами прячется улыбка. Квинси тихонько вынул одну руку из ворота свитера и погладил эти губы. Руку тут же перехватили, листы импровизированными птицами разлетелись куда попало.
-Глупый мальчишка,- высказал свое мнение об Урюу Маюри. - Ты меня отвлекаешь.
-Прости.- легко оправдался тот.
-Мог бы придумать что-нибудь новое.- фыркнул шинигами и резко потянул Ишиду за схваченную конечность, заставляя его сделать несколько шагов вперед, и, соответственно, оказаться перед столом лицом к нему. Желтые глаза вперились в синие, хищно вглядываясь в расширенные от уже накатывающего желания зрачки Квинси- почти как тогда, но все же по-другому. Ведь между тем, Серейтейским, и этим, невероятно близким Маюри была огромная разница- словно два разных существа: маньяк-исследователь с идиотским гримом, готовый убить любого, непослушного его воле и ехидный, остро мыслящий шинигами с удивительно ласковыми руками, сейчас скользящими по телу Урюу с абсолютной уверенностью обладателя. А Ишида только подтверждал это право, послушно изгибаясь на коленках Маюри, прижимаясь к груди напротив, беря лицо шинигами в плен тонких пальцев и шебуршащий периодически синие пряди непослушных волос. Тот, в свою очередь, двинулся навстречу, почти впечатывая Урюу в край стола, дотянулся до послушно приоткрытого рта, присваивая чужое дыхание и выплескивая свои эмоции в сумасшедшем поцелуе, чуть более резко, чем раньше шаря по спине ладонями и царапая лопатки непомерно длинным ногтем. Через оставленную на выгнутой спине красноватую линию словно бы просачивалось неконтролируемое возбуждение, Урую оторвался от губ шинигами и судорожно вдохнул. Маюри, пользуясь перерывом, стянул с хрупкого тела рубашку, лизнул впадинку меж открытых теперь ключиц Квинси и легонько потянул того за волосы, заставляя запрокинуть голову.
-Ты все же не дал мне завершить исследование.- притворно вздохнул шинигами и, быстро оставив ощутимый засос на шее Урюу, отнес напряженного парня на диван, усадив не него, а затем точными, выверенными движениями лишил брюк. Квинси автоматически развел ноги в стороны и распахнул глаза, нетерпеливо дернув Маюри за низ свитера.
-Согласен – коротко кивнул тот и за несколько мгновений скинул мешающиеся тряпки; навис, позволяя, наконец, разгоряченному юноше прижаться всей пышущей кожей к плотному телу, обвить талию длинными ногами и шумно выдохнуть куда-то в иссеченное шрамами плечо. Ишида вздрогнул и глухо простонал, чувствуя прикосновение возбужденной плоти Маюри, знакомо ощущая какой-то странный восторг от того, как на него реагирует шинигами. Хочется что-то сказать, но слова остаются на непослушном совсем языке. Быстрая, почти отсутствующая подготовка- и Урюу снова гнется, стремиться вперед, чтобы почувствовать желанную страсть Куроцучи внутри себя. Маюри входит плавным толчком и тут же начинает двигаться. Рваный на первый взгляд ритм, на самом деле несущий в себе определенную систему, доводит Квинси до умопомрачения и темноты в глазах, оживленной вереницей разлетающихся под трепещущими веками искр, плавит кости огнем наслаждения. Желтые глаза, иногда выныривающие из этого круговорота, только прибавляют остроты ощущениям, но не дают полностью уйти в банальность физиологии- держат, держат полупрозрачной нитью, связывая любовников между собой взаимным чувством. А потом нить звенит, ногти впиваются в кожу, а с губ все же слетают неконтролируемые признания и неуместно-нежные слова…
Снова тишина, нарушаемая гулким сердцебиением и тихим скрипом кроватных пружин. Измотанный Урюу, разметавшийся под тяжело обмякшим телом, с трудом поднимает руку и впутывает пальцы во влажную синеву шевелюры. А Маюри улыбается вполне человеческой улыбкой, в который раз понимая, что схемы и опыты занимают уже не все сто процентов деятельности его гениального мозга. И теперь тоже вполне привычно… радуется этому.